Действия

Гвардейский отряд почетного конвоя Его Величества

Материал из ВикиВоины

0.00
(0 голосов)

Гвардейский отряд почетного конвоя Его Величества — сводное формирование гвардейских полков Русской императорской армии, созданное в 1877 г. для охраны Главной квартиры Александра II во время его пребывания в действующей армии в период русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг.

Император тепло относился к чинам этого необычного подразделения, щедро награждал офицеров и участвовал в судьбах этих людей.

История[править]

Гвардейский отряд был сформирован по приказу Александра II 2 мая 1877 г., чтобы дать возможность гвардейцам принять участие в боевых действиях. Наравне с казачьим Собственным Его Величества конвоем отряд выполнял функции личной охраны государя. Отряд состоял из роты пехоты, полуэскадрона кавалерии и полуроты гвардейских сапер и пеших артиллеристов. В роту вошли нижние чины всех пехотных полков и батальонов гвардии, а также трех армейских полков, где император был шефом. По такому же принципу были сформированы полуэскадрон и саперная полурота. Общая численность отряда — около 500 человек под командованием флигель-адъютанта, полковника лейб-гвардии Преображенского полка Петра Озерова. Излишне говорить, что офицерский состав представлял цвет русской гвардии.

15 мая 1877 г. отряд отправился на войну. Осмотрев отряд в Румынии, Александр II сообщил офицерам, что он желает дать им возможность участвовать в боевых действиях. Пехотная рота по жребию была разделена "на две очереди". 15 июня "первая очередь" приняла участие в увенчавшейся успехом переправе через Дунай, а 22 августа "вторая очередь" — в сражении под Ловчей.

Отряд находился при императоре вплоть до падения Плевны, а затем, после возвращения монарха в Россию, еще почти три месяца нес службу при квартире главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. После этого отряд охранял императора в Петербурге и Крыму и был расформирован 29 ноября 1878 г. Вновь подобная воинская часть появилась после убийства Александра II, когда для охраны императора было решено создать Сводно-Гвардейскую роту, которую затем развернули в батальон, а в 1907 г. — в полк.

Вооружение[править]

Как и другие части Российской Императорской армии, солдаты и офицеры Гвардейского отряда во время русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. использовали винтовку Бердана различных вариаций, штык к ней, 4,2-линейный револьвер системы Смита-Вессона и сабли. Отличием офицеров, служивших в Гвардейском отряде, были именные сабли, вручённые им императором Александром II.

Сабля Александра II, которую по общему согласию ему подарили офицеры Гвардейского отряда.

Интересно, что это был ответный подарок царя. Дело в том, что сразу после взятия Плевны 28 ноября 1877 г. Александр II, как сообщает "История государевой свиты", обратился к военному министру Милютину с вопросом: "Дмитрий Алексеевич! Разрешаешь ли ты мне надеть на саблю Георгиевский темляк за Моё терпение?". С подобным вопросом император обратился и к своему сыну великому князю Сергею Александровичу, который записал в своём дневнике слова отца: "“Я думаю, я могу себе надеть георгиевский темляк”. Душка Папа! “Боже мой, ещё бы!” — только я мог ответить". На следующий день Александр II обратился к великому князю Николаю Николаевичу со словами: "Я надеюсь, что главнокомандующий не будет сердиться на Меня за то, что Я надел Себе на шпагу Георгиевский темляк на память о пережитом времени". Поскольку тогда в императорской квартире не было наградного золотого оружия, несколько дней царь продолжал носить обычную саблю с георгиевским темляком. На это обратили внимание офицеры почётного конвоя. Как раз в тот момент полковнику Пётру фон Эндену, который командовал отрядом, прислали выписанную из Петербурга золотую саблю обр. 1865 г. с надписью "За храбрость", которой он был награждён за дело под Ловчей. 1 декабря на общем собрании офицеров отряда было принято решение поднести это оружие государю. Утром 2 декабря офицеры выстроились перед императором по старшинству чинов в одну шеренгу, впереди них встал фон Энден. Полковник вручил саблю со словами, что оружие не было заказано специально и что оно слишком просто для такого высокого предназначения. В ответ Александр сказал: "Благодарю вас. Другой сабли Мне не надо. Я эту буду носить постоянно". Сабля тут же была пристёгнута к портупее. 3 декабря император отбыл в Россию. Прощаясь с почётным конвоем, он сказал: "Господ офицеров ещё раз благодарю за саблю и всем вышлю от Себя по сабле".

Сабля, подаренная офицерами почётного конвоя, была при Александре II в последний день его жизни. После смерти императора она хранилась в Спасо-Преображенском всей гвардии соборе. Рядом с ней находилась серебряная табличка, которая гласила: "Сабля в злосчастный день 1-го марта 1881 года обагрённая мученическою кровию в Бозе почившаго Государя Императора Александра II Поднесена почившему Государю после падения Плевны офицерами Своднаго Гвардейскаго Отряда Почётнаго конвоя. В Июле 1881 года всемилостивейше пожалована Императором Александром III для вечнаго хранения в Соборе". После революции сабля и табличка оказались в Военно-историческом музее, а затем, в 1927 г., поступили в Государственный исторический музей.

Вскоре после возвращения из Болгарии в 1878 г. офицеры и нижние чины почётного конвоя приняли участие в ряде торжественных мероприятий, посвящённых окончанию войны. Утром 17 апреля 1878 г. офицеры конвоя были приглашены в Зимний дворец, в кабинет императора. Оказалось, что Александр II не забыл о своём обещании. Мацкевич писал: "Государь Император стоял у письменного стола, на котором разложены были сабли с привязанными к ним ярлыка-ми. Государь взял крайнюю саблю, прочёл на ней ярлык и передал её флигель-адъютанту полковнику фон Эндену; затем, продолжая брать со стола и читая ярлыки, Его Величество вручал каждому предназначенное ему оружие. Клинки пожалованных сабель украшены золотыми вырезными надписями. В фондах Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС) сохранилось оружие четырёх офицеров почётного конвоя: князя Сергея Васильчикова, Александра Поливанова, Александра Кольмана и Александра Вороновича. Последнему была вручена сабля драгунская офицерская образца 1841 г. (наградное аннинское оружие, общая длина 979 мм, длина клинка 834 мм, ширина клинка 29 мм), Кольману и Поливанову — сабля пехотная офицерская образца 1865 года (общая длина 967 мм, длина клинка 837 мм, ширина клинка 30 мм), Васильчикову — палаш кирасирский образца 1826 года (общая длина 1100 мм, длина клинка 946 мм, ширина клинка 27 мм). С правой стороны каждого клинка золотом инкрустированы надписи: "В память Турецкой войны 1877 года". С левой — персональные надписи: "Флигель-адъютанту лейб-гвардии Коннаго полка ротмистру князю Васильчикову", "Лейб-гвардии Гренадерскаго полка штабс-капитану Поливанову", "Гвардейской Конной Артиллерийской бригады поручику Вороновичу", "Кексгольмскаго Гренадерскаго Императора Австрийскаго полка поручику Кольману". Кроме того, у сабли Вороновича с правой стороны крестовины рукоятки вырезана надпись "За храбрость". С левой стороны надпись как бы

разорвана: в её средней части между буквами "б" и "р" врезано: "17 апреля 1878 г.".

Кроме того, в фондах Государственного исторического музея (ГИМ) содержится оружие, которое принадлежало барону Владимиру Рокасовскому. На нём также клеймо "Шаф и сыновья" и надписи "В память Турецкой вой-ны 1877 года" и "Лейб-гвардии Преображенскаго полка штабс-капитану Барону Рокасовскому". Клинок этот приделан к эфесу шашки драгунской солдатского образца 1881 года (общая длина 985 мм, длина клинка 835 мм, ширина клинка 31 мм). Очевидно, что изначально эфес был другим. Приказом по отряду было предписано "награду эту внести в послужные списки всех Г.г. офицеров". Судя по послужным спискам остальных офицеров, служивших в почётном конвое, все сабли, вручённые императором, имели аналогичные надписи.

Униформа[править]

Почётному конвою не полагалась специальная униформа, все его чины носили мундиры частей, которые командировали их в отряд, но именно разнообразие амуниции в едином строю стало главной отличительной чертой этого формирования. Однако внешний вид "царских телохранителей", представлявших великую европейскую державу, должен был быть безупречным. 4 мая 1877 г. в Гельсингфорс была направлена телеграмма по поводу посылки в отряд чинов лейб-гвардии 3-го стрелкового Финского батальона, которая предписывала им "иметь только походную форму первых номеров (имеется в виду первый срок) с присвоенным вооружением. Аналогичное предписание поступило в Варшаву, где также располагались части Гвардейского корпуса. 6 мая из штаба Гвардейского корпуса в штабы гвардейских дивизий и бригад было направлено распоряжение, где помимо прочего говорилось: "Всех нижних чинов, назначенных в состав конвоя, снабдить фуфайками (тёплая нательная одежда). Офицерам, назначенным в состав конвоя, самим озаботиться приобретением чемоданов, установленных размеров, для возки своего имущества".

По воспоминаниям современников о мобилизации лейб-гвардии Гренадерского полка, которая прошла несколькими месяцами позже (когда было принято решению направить в Болгарию уже всю гвардию), "небольшой, форменный чемодан, длиною около 14½вершков, шириною около 10 и вышиною около 6½вершков, был единственным вместилищем всего имущества, полагавшегося каждому офицеру. Много пришлось думать над этим чемоданом: что с собой взять, где что уложить; каждому хотелось получше обставить себя во время кампании, а по-тому все уголки, все свободные места затыкались разными мелочами, казавшимися необходимыми, так что плотно набитый всевозможными вещами чемодан едва стягивался ремнями и запирался замком. При первой же остановке оказалась вся непрактичность подобного рода укладки чемоданов, так как для того, чтобы вынуть необходимую вещь, приходилось разрывать весь чемодан, а вторично уложить его так же аккуратно и запереть уже не было ни времени, ни возможности. Много стараний и усилий приходилось употребить, чтобы достигнуть цели, лопались ремни, открывались замки и, в конце концов, многие вещи были брошены, и незапертый чемодан связывался верёвками".

Перед отправкой почётного конвоя из Петербурга в действующую армию ежедневно приходили уточнения по поводу униформы и снаряжения. 7 мая из штаба Гвардейского корпуса было направлено распоряжение, в котором, в частности, отмечалось: "На всех нижних чинов пе-хоты, назначенных в состав кон-воя, выдать ранцы и патронные сумки сатиновые (а не кожаные) с медными котелками". При этом подчёркивалось, что представители первых трёх полков каждой дивизии, кроме четвёртых батальонов, должны иметь "белые лосиные" ремни к ранцам; а четвёртых полков дивизии и четвёртых батальонов остальных полков — "юфтяные чернёные". Также всем нижним чинам нужно было выдать набрюшники. 8 мая в штабы соединений были также разосланы распоряжения о заготовлении для нижних чинов белых полотняных чехлов на фуражки, уже введённых в действующей армии, сосредоточенной у Дуная против турецких войск. При этом в одной из телеграмм, касавшейся чинов гвардейской артиллерии, особо подчёркивалось, что чехол должен был быть "без куска, висячего сзади", т. е. назатыльника, который полагался солдатам в Румынии. В том же документе артиллеристам предписывалось "иметь с собою фуражки с козырьком". Дело в том, что правила предусматривали ношение большинством нижних чинов бескозырок, однако перед отправлением в действующую армию козырьки были пришиты. Об этом свидетельствуют и офицер Санкт-Петербургского Гренадерского полка Николай Мацкевич, и офицер лейб-гвардии Сапёрного батальона Николай Прескотт, который отмечал в своих воспоминаниях, что "выступали мы в касках (султаны приказано было не брать), но также были взяты фуражки с козырьками". Когда 9 мая отряд был впервые собран в манеже Инженерного замка, "нижних чинов роты, вследствие неравномерного роста, пришлось поставить не по старшинству полков, а по общему ранжиру, не обращая внимания на разнообразие головных уборов.

Смотр сводного отряда императором в Плоештах, Румыния, 26 мая 1877 г. Хорошо видно, как в одном строю идут солдаты с самыми разнообразными головными уборами. Автор Карл Брож.

Данные обстоятельства портили привычную "однообразную красивость" строя: шеренги пестрили различными мундирами, рядом с обычными гвардейскими касками соседствовали армейские кепи и гренадерки Павловского полка. Строй кавалеристов выглядел ещё более живописно — здесь присутствовали чины всех гвардейских полков (кирасиры, драгуны, конно-гренадеры, уланы, гусары, казаки) и рядовые армейцы. Как писал Н. Мацкевич, "в полуэскадроне, на правом фланге, были поставлены нижние чины 1-й гвардейской кавалерийской дивизии (кирасирские полки), по старшинству полков, затем рядовые полков, не имеющие пик, и конные артиллеристы, а на левом фланге нижние чины лёгких кавалерийских полков с пиками.

В тот же день начальнику штаба Гвардейского корпуса поступила телеграмма: "Великий Князь Главнокомандующий Дунайскою армией (Николай Николаевич-старший) признаёт необходимым сводный отряд Царского Конвоя снабдить переносными палатками, сухарными мешками, флягами для воды, холщовыми чехлами с назатыльниками на фуражки с козырька-ми, сапогами в пехоте не с высокими каблуками, которые легко сбиваются и стираются ноги, гимнастическими рубашками и кителями. Его Высочество всё это признаёт необходимым для всех чинов, не исключая казаков". В архивном деле, посвящённом отправке Гвардейского отряда в действующую армию, также содержится выписка из "Приказания по Войскам Действующей Армии" от 5 апреля 1877 года № 66: "Назатыльник должен быть сделан из холста, длиною — от околыша шапки до спины — 4½вершка, шириною — от 11 до 12 вершков. Краем широкой стороны назатыльник пристёгивать к нижнему краю околыша чехла, на задней его половине, от одного конца козырька до другого, делая из излишка ширины назатыльника одну наружную складку посредине, в обе стороны. Нижние углы назатыльника должны быть скруглены". В связи с телеграммой великого князя артиллеристам было направлено распоряжение о заготовлении чехлов уже с назатыльниками. 10 мая на запрос, следует ли иметь чехлы чинам на киверах 1-го, 2-го и 3-го гвардейских стрелковых батальонов и шапках лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской фамилии батальона, было сообщено, что чехлы для первых трёх батальонов "должны быть сделаны на фуражки с козырьком, а для 4-го Императорской Фамилии на их шапки также с козырьком". Таким образом, в отличие от других частей чины 4-го батальона были в Болгарии именно в своих оригинальных шапках. Также 9 мая начальник штаба Гвардейского корпуса "просил распоряжения Окружного Интенданта о немедленном отпуске переносных походных палаток и водоносных фляг, по числу четырёхсот тридцати одного ниж-него чина Сводного Гвардейского отряда".

11 мая 1877 г. состоялся первый высочайший смотр отряда. Александр II направил великому князю Николаю Николаевичу телеграмму:

Сейчас смотрел я мой конвой из всех частей гвардии и моих армейских полков; состав чудный.

В течение последующих трёх дней отряд готовился к отправке в действующую армию. Прескотт вспоминал: "Началась пригонка обмундирования, снабжение всеми возможными, подчас даже совершенно ненужными, вещами. Конечно, всё, что было лучшего, самое новое в батальоне, было дано нам. Люди были одеты щеголями, об офицерах и не говорю, мы взяли по три мундира, всё блестело. Но всё, что мы брали с собою, было рассчитано на тепло, на лето (ведь мы ехали, как говорили, на 3 - 4 недели). Мои сапёры имели шанцевый инструмент и каждый чин имел по 120-ти патронов". Мацкевич также отмечал, что отряд "снабжён был обмундировкой первого срока, холщёвыми ранцами, патронными сумками. А также палатками алжирского образца; последние прикреплялись в пехоте к ранцам, а в кавалерии — к чемоданам".

Гвардейский отряд почётного конвоя во время переправы через Дунай, 1877 г. Автор Олег Пархаев.

После прибытия в Румынию и первого смотра отряда в Плоештах 26 мая "относительно формы одежды Его Высочество (Великий князь Николай Николаевич-старший) приказал, чтобы немедленно отобрать каски от нижних чинов и сдать на хранение русскому военному коменданту города Плоешти, а нижним чинам, как равно и офицерам, во всех случаях носить фуражки с белыми чехлами". Что касается касок, то, по словам Прескотта, "последних мы больше никогда не видели". Мацкевич утверждал, что "взамен мундиров разрешено было носить офицерам кителя, а нижним чинам гимнастические рубахи". Однако приказ по отряду, отданный

26 мая, гласил: "Предписываю Бивачным караулам, а также дежурным, дневальным и вестовым одетыми быть в кителях, или гимнастических рубашках, и фуражках с чехлами, караулу же к Ставке Государя Императора быть не в рубашках, а в мундирах. Перед вечерней зорёй всем караулам, должностным и вестовым пере-одеваться в шинели в рукава и зимние шаровары. Предписываю увольнять нижних чинов с бивачных расположений не иначе как при холодном оружии, в кителях или рубашках и как можно чище и опрятнее одетыми, под личною ответственностью дежурных".

В тот же день, осмотрев отряд, Александр II сообщил офицерам, что он желает дать возможность почётному конвою участвовать в боевых действиях. Пехотная рота по жребию была разделена "на две очереди". 15 июня 1877 г. "первая очередь" приняла участие в увенчавшейся успехом переправе через Дунай, а 22 августа "вторая очередь" — в сражении под Ловчей. Полуэскадрон и сапёры также участвовали в боевых действиях. Сражения внесли коррективы в правила ношения униформы в отряде. Так, описывая внешний вид "первой очереди", Прескотт отмечал: "Озеров отдал приказание, чтобы отряд выступил одетым в сукно, чтобы всё белое: чехлы, сапёрные рубахи, мы оставили здесь". Мацкевич даёт более подробную картину: "Во время переправы приказано было как офицерам, так и нижним чинам быть в следующей форме: в мундирах, суконных шароварах, в шапках без чехлов, со скатанными через плечо шинелями, к которым должны были быть прикреплены палатки; в сухарных мешках велено иметь запас на два дня сухарей и по фунту мяса. Ранцы нижних чинов Почётного конвоя оставлены были в нестроевой роте 53-го пехотного Волынского полка. Как отмечал очевидец, все войска, переправлявшиеся через Дунай, "были в этот день в полной походной форме, и белые кителя, как видно, остались на этот раз без употребления. Распоряжение это, очевидно, объясняется тем соображением, что при такой лёгкой одежде резкий переход от знойного дня к холодной ночи мог гибельно подействовать на раненых, да и, кроме того, холщёвые полукафтаны представляли бы своею белизною слишком удобную цель для неприятеля. В сражении под Ловчей гвардейцы выглядели примерно так же; диспозиция по отряду князя Имеретинского, в частности, предписывала: "Форма одежды: мундиры, чёрные штаны и шапки без чехлов, шинели иметь скатанными через плечо и без ранцев.

Что касается чинов, которые продолжали охранять императора, то в первую очередь они страдали от жары, особенно при переходах. Так, 4 июля 1877 г. "нижние чины полуроты были в гимнастических рубашках, однако ранцы с полною укладкою и скатанные шинели давали себя чувствовать в эту ужасную духоту", на следующий день "жара дошла до необыкновенных размеров: по возвращении с церковного парада один из гвардейских унтер-офицеров вздумал проветрить свой мундир и для этого разостлал его на земле, вверх лицевой стороной, от солнечных лучей унтер-офицерский галун на воротнике так накалился, что самый воротник истлел как бы от огня. Форма одежды, особенно в рамках подготовки многочисленных парадов в присутствии императора, регламентировалась приказами. Так, 8 сентября по случаю праздника рождества Пресвятой Богородицы отряд должен "одетым быть в мундирах, при портупеях", а 11 сентября на воскресном параде гвардейцы должны "одетыми быть в мундирах, при портупеях; пехотному взводу в белых брюках. Всем Г. г. офицерам отряда, не назначенным в строй, присутствовать на параде, одетыми быть в мундирах и чёрных брюках".

Детали обмундирования и амуниции Гвардейского отряда почетного конвоя. Автор Виктор Малышев.

17 сентября согласно приказу по действующей армии было предписано всем чинам прекратить ношение чехлов на фуражках. При этом в сентябре под Плевной, где вместе со своей армией расположился император, становилось всё холоднее, нижние чины облачились в шинели, а офицеры — в пальто. В письме от 6 сентября артиллерийский офицер Константин Прежбяно писал жене: "Вчера после чая все сидели в пальто, а я остался в сюртуке; военный министр Милютин подходит и говорит: “Послушайте, Прежбяно, вы совсем угорелый человек. Извольте сейчас одеть пальто, а не то буду жаловаться вашей жене”. Я показал министру мою заячью подкладку на сюртуке, и он нашёл это неглупым". Однако уже 24 сентября Прежбяно сообщал: "Пишу, сидя в меховом мундире, двух фуфайках (шёлковой и шерстяной), в толстых сапогах и шерстяных носках и, несмотря на такой костюм и топящуюся печь, чувствую себя только-только впору". Спустя три дня, 27 сентября, Прежбяно был командирован в Киев "по велению Государя за тулупами и полушубками для солдат Конвоя". 27 октября он вернулся из командировки. Приказ по отряду от 29 октября гласил: "Из числа принятых из Киевского Интендантского вещевого склада 134-х полушубков и 447 фуфаек предписываю командирам Сборной роты и полуэскадрона кавалерии принять полушубки и фуфайки для нижних чинов". Полушубки распределили следующим образом: "В Сборную роту: для пеших артиллеристов 18 и для обозных Сборной роты, полуроты Сапёр и для жандарма 20, всего 38 полушубков", "в полуэскадрон кавалерии: для всех чинов полуэскадрона кавалерии, исключая казаков, 96 полушубков". Что касается фуфаек, то "в

Сборную роту: для всех нижних чинов Сборной роты, исключая обозных, 384, для нижних чинов полуроты сапёр 48, всего фуфаек 432", "в Полуэскадрон кавалерии: для казаков полуэскадрона 15 фуфаек.

Возвращение конвоя Его Величества с театра военных действий, 4 апреля 1878 г.

Почётный конвой охранял императора до его отъезда из армии в декабре 1877 г., а затем дошёл в составе российских войск до Сан-Стефано, где был подписан мир с Турцией. После возвращения в Петербург 5 апреля 1878 г. отряду предстоял смотр в Михайловском манеже. "Желая представить Государыне Императрице Почётный конвой в том самом виде, в каком он был во время похода", Александр II приказал, "чтобы нижние чины отряда явились на смотр в том обмундировании, в котором они совершили всю кампанию. Старые полинялые мундиры, выцветшие и потерявшие всякий фасон фуражки, далеко не белые ранцевые ремни и портупеи, представляли поразительный вид, так как войска привыкли представляться Государыне Императрице в блестящем праздничном наряде". Уже 7 апреля 1878 г. всем чинам отряда было предписано носить "вместо походной городскую форму, соблюдая в установленные дни следующие подразделения этой формы" — обыкновенную, воскресную, праздничную и парадную. В воскресенье 9 апреля Гвардейский отряд участвовал в "разводе с церемонией". Отряд был "уже совершенно заново обмундирован». С возвращением в столицу командование уделяло самое пристальное внимание внешнему виду. 19 апреля начальник отряда полковник Пётр фон Энден приказал командирам роты и полуэскадрона "подробно осмотреть обмундирование нижних чинов и составить по полкам списки всем тем ниж-ним чинам, на которых пригнана мундирная одежда не хорошо, имея в виду, что по распоряжению Штаба Округа все эти мундиры будут заменены новыми". В дальнейшем в приказах по отряду регулярно присутствовали предписания по поводу формы одежды. В частности, директивой от 1 мая устанавливалось: "Согласно приказа по Войскам Гвардии и С. Петербургского окру-га предписываю как Г.г. офицерам, так и нижним чинам отряда с 1-го мая носить походную форму, причём частям Гвардии быть в касках, шапках или киверах, а армии в шапках". 3 мая нескольким нижним чинам было предписано явиться на следующее утро во дворец "для представления Государю Императору одетым быть в Походной форме, но у фельдфебеля Жилова гренадерка открытая (имелся в виду головной убор гвардейского Павловского полка без чехла)".

На 12 мая был назначен "смотр всем войскам на Марсовом поле в Высочайшем присутствии Государя Императора", при этом форма одежды должна была быть "походная при орденах, седлать без вальтрапов Как господам офицерам, так и нижним чинам иметь при себе белые штаны". 18 мая отряд вслед за Александром II направился в Царское Село, а затем, 2 августа, "на южный берег Крыма в имение Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Ливадию". Перед отправкой отряда из Царского Села в Крым было приказано, чтобы "все чины эшелона соблюдали установленную форму одежды. При выступлении всем быть одетыми в полной походной форме: в мундирах, летних шароварах, в ранцах со скатанными шинелями и в касках. Белые же фуражки нижним чинам иметь в ранцах; причём разрешается одевать их в вагонах и при выходе из оных, когда не ожидается на станции встречи какого-либо начальствующего лица. При прибытии в Ливадию белые фуражки носить и вместо касок. Уже в Крыму при планировании движения из Севастополя в Ялту на пароходе в приказе предписывалось, что "всем как нижним чинам, так и Г.г. офицерам быть в походной форме, в касках, ранцах и чёрных шароварах. Г.г. офицерам предлагается иметь при своих вещах не особенно далеко кителя, белые брюки и белые фуражки, ввиду того, что в случае сильного жара следование походным порядком из Ялты в Ливадию будет происходить в облегчённой форме, т. е. в рубашках и белых шапках.

Нагрудный знак[править]

Подполковник Александр Кольман, смотритель по наружно-полицейской части дворцового правления в Царском селе, 1902 - 1906 гг. На груди виден знак Почётного конвоя.

19 ноября 1878 г. отряд прибыл из Ливадии в Санкт-Петербург, а 29 ноября был расформирован. Офицеры и нижние чины были направлены по своими частям, однако каждый из них получил отличительный знак отряда, который носился и после расформирования. Памятные знаки гвардейцев личного царского конвоя заслуживают отдельной повествовательной главы. 7 апреля 1878 г. все офицеры отряда, а также его первый начальник Пётр Озеров, раненный при переправе через Дунай, были приглашены "к Высочайшему столу, в Зимний дворец". Император объявил, что "Ему угодно учредить для всех чинов, бывших в Почётном конвое, особый серебряный знак с вензелевым изображением". 29 апреля офицеры были вновь приглашены во дворец, где им и офицерам казачьего Собственного Его Величества конвоя, который также охранял царя в Болгарии, император вручил серебряные знаки, учреждённые "в память пребывания при Его Величестве во время Турецкой войны". Знак состоял из вензеля Александра II, окружённого венком из лавровых и дубовых листьев, с императорской короной сверху. В приказе по отряду от того же числа значилось: "Пожалованный сего числа Г.г. офицерам отряда лично знак с Вензелевым изображением Государя Императора предписываю записать в послужные списки Г.г. офицеров, знак этот Высочайше повелено носить на левой стороне груди. Знаки предназначались как для офицеров, так и для нижних чинов. Последним они были вручены 1 июня в Царском Селе, причём георгиевских кавалеров император отмечал лично, остальные получили регалии из рук начальника отряда (также знаки были вручены чинам Собственного Его Величества конвоя).

Несколько позже в приказе по отряду от 14 октября 1878 г. было сказано: "Высочайше по-велено Всемилостивейше пожалованное вензелевое изображение Имени Его Величества носить всегда как при мундирах, так и при сюртуках". При расформировании отряда в последнем приказе его начальника полковника Пётра фон Эндена говорилось: "Пусть Знак с Вензелевым изображением Имени Нашего обожаемого Монарха даст нам силу и впредь быть всегда и везде достойными этой великой Царской милости".

Галерея[править]

Источники[править]

  • https://rg.ru/2016/03/22/rodina-boevye-budni.html
  • Копытов С.Ю. "Сейчас смотрел я мой конвой… состав чудный…" // Военно-исторический журнал №5 за 2019 г. — С. 63 - 68.
  • Копытов С.Ю. Две сабли // Цейхгауз №55. — С. 88 - 94.