Роман фон Унгерн-Штернберг
Материал из ВикиВоины
(перенаправлено с «Барон Унгерн»)
Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг или Барон Унгерн — русский генерал, видный деятель Белого движения на Дальнем Востоке. Георгиевский кавалер. Автор идеи реставрации империи Чингис-хана от Тихого океана до Каспия.
Оружие[править]
Помимо стандартного оружия времен Гражданской войны в России, вроде пистолета Mauser C96, винтовки Мосина, и казачьей шашки, барон Унгерн также использовал и действительно уникальное, чисто монгольское оружие — ташур. последний адъютант Унгерна, есаул Макеев описывал случай, когда генерал, услышав от него неудовлетворительный ответ "не могу знать", ударил со всей силы своего адъютанта ташуром по голове, после чего тот упал и долго лежал без чувств.
По свидетельству офицера-оренбуржца С. Е. Хитуна, барон Унгерн носил на поясе две гранаты — судя по всему, это были российские РГ-14.
Униформа[править]
Эволюция костюма барона Унгерна заслуживает специального рассмотрения. На протяжении 1918 и большей части 1919 гг. семеновский начдив продолжал носить казачий офицерский мундир. По свидетельству очевидцев, барон прилагал максимум усилий к обмундированию и экипировке чинов вверенных ему частей, в то время как сам, по словам начальника Маньчжурской Сводной дивизии генерал-лейтенанта В. А. Кислицына, "ходил в рваных, заплатанных шароварах и старой шинели".
16 августа 1919 г. Унгерн в Харбине сочетался браком с китайской принцессой из рода Чжанкуй (династии Цин), в крещении получившей имя Елены Павловны. Бракосочетание происходило по православному обряду, хотя сам Унгерн формально оставался лютеранином. Брак был чисто политическим — помимо прочего, он принес эстляндскому барону титул "вана" (князя второй степени), поднесенный даурским "Всемонгольским" правительством князя Нэйсе-гэгэна, а также внешнее отличие этого ранга — красно-вишневый халат-дээл. Унгерн превратил его в своеобразный "русско-восточный мундир" и носил с генеральскими погонами (звание генерал-майора было ему присвоено Атаманом Г. М. Семеновым в ноябре 1918 г.), красным поясом-кушаком и орденом Св. Георгия на груди. Корреспондент одной из американских газет А. Гайнер, посетивший Даурию примерно в сентябре 1919 г., так описывал свою встречу с Унгерном:
Передо мной предстала странная картина. Прямо на письменном столе сидел человек с длинными рыжеватыми усами и маленькой острой бородкой, с шелковой монгольской шапочкой на голове и в национальном монгольском платье. На плечах у него были золотые погоны русского генерала с буквами "А.С.", что означало "Атаман Семенов". Оригинальная внешность барона озадачила меня, что не ускользнуло от его внимания. Он повернулся ко мне и казал, смеясь: "Мой костюм показался Вам необычным? В нем нет ничего удивительного. Большая часть моих всадников – буряты и монголы, им нравится, что я ношу их одежду". |
22 сентября 1919 г. последовало производство Унгерна в генерал-лейтенанты, а подчиненные ему части переформировывались в Азиатскую конную дивизию. Новые погоны барон, по всей видимости, так и не надел — на всех имеющихся фотографиях он запечатлен в своих прежних — генерал-майорских.
Поход в Монголию, начавшийся 2 октября 1920 г., положил начало последнему "превращению" начальника Азиатской дивизии. Согласно воспоминаниям офицера его отряда Голубева, в лагере на р. Керулен (откуда начинались первые два штурма Урги и куда части дивизии отступили после постигших их неудач), "сам Унгерн, нельзя сказать, чтобы многим лучше был одет своих всадников. Серая офицерская шинель на меху до половины, с обожженными полами, на голове грязная, когда-то белая папаха, на ногах сапоги, а иногда меховые. В походах он также промерзал до костей, и на стоянках его можно было часто видеть скорчившимся у костра, без палатки, где он разогревал застывшие члены. Вообще, он совершенно не следил за собой. Можно с уверенностью сказать, что... белье он менял только уже тогда, когда от него оставались одни лохмотья. Стирать же белье никогда не отдавал". Схожее по содержанию свидетельство офицера-оренбуржца С. Е. Хитуна относится к моменту взятия предместья Урги — Маймачена:
Всадник в белой папахе и на белой лошади подскакал к костру, спешился и подошел к нам. Это был высокий, худощавый, но широкоплечий человек в грязном полушубке без погон, но с офицерским Георгием на груди... Он был без оружия. На его руке висел ташур — бамбуковая палка, употребляемая монголами, погонщиками верблюдов. На поясе висели две гранаты. |
Общий портрет дополняют следующие детали: в качестве головного убора Унгерн в холодное время носил белую папаху, в теплое – офицерскую фуражку защитного цвета с мягкой тульей; обувался в кавалерийские сапоги-бурки.
Приведенным выше свидетельствам отчасти противоречат воспоминания ургинского жителя Д. П. Першина, который встретился с Унгерном 8 февраля 1921 г. — на пятый день после освобождения столицы Халхи от китайцев — в Маймачене:
Перед нами стоит довольно высокая, худощавая фигура в короткой кофте монгольского покроя, довольно замызганной вишнево-красного цвета. С Георгием в петлице и белыми генеральскими погонами (любопытное разночтение: упоминавшийся выше Гайнер говорит о золотых погонах – прим.) на плечах. Одеяние странное, если не сказать более. |
Кстати, по свидетельству того же Д. П. Першина, именно в таком виде барон демонстративно въехал на улицы осажденной Урги после второго неудачного штурма города в январе 1921 г. Таким же увидел барона мобилизованный в дивизию после успешного штурма Урги Д. Д. Алешин:
На нем была грязная папаха, короткий, шелковый, китайский жакет вишнево-красного цвета, синие военные штаны и высокие бурятские сапоги для верховой езды. В правой руке он держал свой знаменитый бамбуковый хлыст, другого оружия у него не было. |
Освобождение Урги 3 февраля 1921 г., и последовавшее за этим 26 февраля торжественное восстановление прежней халхасской теократии, поставили Унгерна и его соратников в один ряд с величайшими национальными героями Монголии. Соответствующий указ был подписан и оглашен VIII Богдо-гэгеном в монастыре Узун-хурэ. Он гласил:
Я, Джебцун Дамба Хутухта, лама Внешней Монголии, был возведен на трон, и по велению неба, по тройственному соглашению Монголии, Китая и России, страна наша управлялась самостоятельно. Неожиданно, вследствие насилия и неподобающих действий со стороны революционных китайских чиновников, солдат и офицеров, страна наша подверглась разным стеснениям. Но благодаря молитвам ламы, обладающего тремя сокровищами, объявились знаменитые генералы-военачальники, которые уничтожили коварного врага, взяли под свою охрану Ургу и восстановили прежнюю власть, почему они заслуживают великого почитания и высокой награды. |
Унгерн возводился в ранг потомственного князя Дархан-Хошой Цин-вана — высший ханский титул, доступный лишь чингизидам по крови — с присвоением звания "Возродивший государство великий батор, генерал Чжан-чжин" (в другом переводе — "Дающий развитие государству великий батор, командующий"). В соответствии с новым рангом, он получал четыре высших привилегии: иметь паланкин зеленого цвета, носить одежду и обувь желтого цвета, иметь желтые поводья на лошади и вставлять в головной убор трехочковое павлинье перо "отго". Несмотря на экзотичность, в глазах посвященных костюм этот был преисполнен глубокого смысла, символизируя три степени земного могущества. Желтый цвет в этой системе олицетворял солнце, его жизненную силу, зеленый — землю, пробуждающуюся весной степь. Три очка в радужных перьях означали третью степень земного могущества — власть, имеющую третий глаз, чтобы читать сокровенное в душах людей, рубиновый шарик принадлежал титулу цин-вана.
Впервые в новом наряде — островерхой монгольской ханской шапке с рубиновым шариком цин-вана и павлиньим пером, желтых сапогах-гутулах и халате-дээл червонно-золотой парчи — Унгерн появился на коронации Богдо-гэгена, состоявшейся 26 февраля 1921 г. в Урге. Причем его подчиненные оставили существенно отличающиеся описания "преображения" своего командира. Так, комендант Азиатской дивизии Н. Н. Князев вспоминал, что Унгерн "сделался первым ханом страны и удостоился почетных отличий (алый с золотом ханский тарлык, желтая курма, поводья и прочее). Генерал Резухин награжден был саном цин-вана (князя 1-й степени) и соответствующими почетными отличиями (желтый тарлык, но курма и поводья зеленые)". Во время коронации он был "наряжен в ярко-желтый тарлык (халат) и в две одетые одна на другую почетные курмы (куртки), на голове его красовалась ханская шапочка. Поводья лошади и вальтрап под седлом были строго установленного для особы столь высокого сана образца и цвета". Адъютант Унгерна есаул А. С. Макеев передал настроение всеобщего удивления при первом подобном появлении начальника дивизии:
Вид его был необычен. Барон был одет в монгольское княжеское платье, в шапочке с пером и сидел на прекрасном степняке, поводья у которого были желтые — знак высшего княжеского чина всадника. Фигура Унгерна, так близко знакомая всем, всегда одетая в простую форму, сейчас напоминала разноцветного попугая и невольно вызывала у всех улыбку. Барон и сам был смущен непривычным нарядом, но старался не показать вида. |
Это же чувство недоумения сквозит у простого офицера-даурца К.И. Лаврентьева:
Одеяние на нем было действительно необычное: что-то золотисто-алое, с шапкой, украшенной лентами, с какими-то один на другом халатами и курмами одна ниже другой |
.
Наконец, любопытную деталь добавляет М. Г. Торновский:
Генерал Унгерн выехал из монастыря на новом белом коне, в ярко-желтом меховом тарлыке, в собольей монгольской шапке, увенчанной кроваво-красным шариком — знак княжеского достоинства высшей степени. С этого дня до смерти Унгерн не расставался с тарлыком. |
Как и прежний, новый халат Унгерн в дальнейшем носил с генеральскими погонами и орденом Св. Георгия. Позднее, уже во время допроса 27 августа 1921 г. в штабе Экспедиционного корпуса, барон, не вдаваясь в недоступные для профанов подробности, пояснял, что "костюм монгольского князя — шелковый халат — носил, чтобы быть на далеком расстоянии видным войску. Привлечь этим костюмом симпатии монгольского населения цели не имел". Именно таким его и запомнил один из красных командиров В. Я. Зазубрин:
Режет глаза белый офицерский Георгий, генеральские погоны. Халат яркий, золотистый, лиловый кушак из материи. Острыми концами гнутся мягкие монгольские сапоги. |
Об этой же детали — синем монгольском поясе-кушаке — упоминает и Ф. Оссендовский. На походе же Унгерн продолжал носить старую офицерскую фуражку (по легенде — с серебряным изображением соединенных российского двуглавого орла и китайского дракона, хотя на последних фотографиях, сделанных в плену, на его фуражке со сломанным козырьком не просматривается вообще никакой кокарды. Причину непрезентабельного вида головного убора объясняет Н. Н. Князев: после того, как мятеж в Азиатской дивизии сделался очевидным фактом, барон пробился в расположение Монгольского дивизиона, где, "соскочив со взмыленной лошади, он с рычанием сорвал фуражку и стал топтать ее ногами". Вообще же, на всех фотографиях, сделанных в плену, он запечатлен в одном халате, без пояса, в защитной фуражке и мягких монгольских ичигах.
Халат Унгерна, расстрелянного по приговору Чрезвычайного революционного трибунала 15 сентября 1921 г. в Новониколаевске, в настоящее время хранится в фондах Центрального музея вооруженных сил. Однако, существует любопытная информация о другом "мундире", хранящемся в фондах Минусинского краеведческого музея. В музей он был передан 30 сентября 1921 г. видным партизанским деятелем П. Е. Щетинкиным через Минусинский уездный исполком, о чем сохранились соответствующие документы. В описании журналистки Н. Калеменевой, это "какой-то странный жилет, запахивающийся, как монгольский халат — слева направо. Небольшой воротник-стойка, очень глубокие проймы для рук. По бокам слева и справа из желтого шнура сделаны навесные петли, застегивающиеся на выпуклые круглые пуговицы. На погонах таким же шнуром выложен зигзаг и пришито несколько металлических звезд... Вспомнилась фотография барона... На ней он заснят в этом странном жилете, одетом поверх то ли гимнастерки, то ли кителя. Видимо, он так и носил его — в сочетании с традиционной военной формой Российской армии". Составители уникального сборника "Барон Унгерн в документах и мемуарах" именуют этот предмет гардероба барона "летним мундиром". Это же отчасти подтверждается свидетельством Н. Н. Князева, относящимся к 17 августа 1921 г. (перевал Модонкуль):
Я отчетливо и теперь вижу барона таким, каким он сидел тогда, на пригорке, у костра, откуда ему легко было наблюдать весь лагерь. Помню белый крестик на засаленной гимнастерке и зеленые нашивные погоны с вензелем "А.С." |
Галерея[править]
Барон Унгерн перед расстрелом, 1921 г.
Ромуальд Макаренко в роли барона Унгерна на съёмках фильма "Вепрь".
Интересные факты[править]
- Барона Унгерна иногда сравнивают с Каддафи и Берией. С полковником Каддафи его связывает не только непризнание законной власти, терроризм и использование инородческих формирований для расправ над собственным населением — он даже повторил причуду Муаммара отказываться от проживания в теплом доме, заменив его монгольской юртой. И конец у них был один: поведение Унгерна привело к тому, что он был связан собственными офицерами и брошен в степи, а боготворившие его буряты продали барона красным за право вернуться домой.
- Интересен вопрос об религии, которую исповедовал Унгерн. Первоначально, поскольку он происходил из немецкой семьи, он был лютеранином. Затем, в рядах русской армии и белого движения, он, очевидно, проникся идеями православия, по крайне мере, на допросе в 1921 г. называл себя христианином. Тем не менее, во время предшествующих событий в Монголии он то ли принял буддизм, то ли был очень близок к этому.